Ни музыка и ни поэта строфы...

  Ни музыка и ни поэта строфы, Ни кисть художника, ни песнь певца Величие события Голгофы Раскрыть не в состоянье до конца. Несовершенным нашим пониманьем Непостижим, как неба высота, Неповторимый путь от Гефсимании До тяжкого позорного креста.   Был ранний час неимоверно тяжек, Как накатившийся девятый вал... Он не ушел от оробевшей стражи И Сам Себя по имени назвал. Он не ушел от злобы силы темной, Но от беды друзей оберегал. Как добрый пастырь, пастырь не наемный, Свою Он жизнь за стадо полагал.   Спаситель шел на страшное сближенье, Не сетуя, не изменяя срок. Он был теперь безмерно одинок, И Сам шагнул навстречу униженью... Густых олив поникли молча кроны. Был слышен каждый мимолетный звук. В ночной тиши печальный шум Кедрона Оплакивал начало страшных мук.   Притихших воинов мечи и латы Подъятый факел тускло освещал. Христа вели в мощеные палаты. Он никогда палат не посещал.   В лучах луны еще сверкали росы, Еще над миром был покой и сон, Преступные и злобные допросы Поспешно совершал синедрион.   Старейшины со знатью именитой Готовили преступный приговор, В бессильной злобе били по ланитам, А Он молчал, перенося позор.   ...Но чью судьбу подсудные решали? Пред ними был Начало всех начал! Враги плевали, гневно заушали, А Он в великой кротости молчал.   Ни слова в оправданье не ответив, Молчанием встречал Он клевету. Он добровольно шел навстречу смерти, Имея силу, власть и правоту.   И был один среди земных гонений. Враги сжимали плотное кольцо, Преступность слов и ложных обвинений Бросали злобно в светлое лицо.   ...Уже светилось небо голубое,          Деревья плакали росой ветвей, А Он молчал, перенося побои, Судил судивших кротостью Своей.   Преступный план наутро был составлен: Спасителя к Пилату повели: Он был один. Он всеми был оставлен, Сын вечности и сын земли.   Пилат в задумчивости некой Изрек слова из века в век: «Вины за этим человеком Не нахожу. Се — Человек».   И совесть подавала голос дальний С какой-то непонятной глубины. И предложил Пилат в канун пасхальный Освободить не знавшего вины.   ...Заблудшие в пороках иудеи Боясь, что дело повернется вспять, Потребовали отпустить злодея, А самого невинного распять...   ...Кто мог быть властен над Его судьбою? Был час пророчества неотвратим... ...И снова оскорбления, побои И продолженье скорбного пути.   И перешло веками — память в память – Жестокое содеянное зло. Венок терновый острыми шипами Впивался болью в светлое чело.   И пробил час. Его настало время: Заблудших сердцем возлюбя, Понес Христос к Голгофе бремя, Грех мира приняв на Себя.    В последней злобе выпрошенной властью Враги глумились вновь и вновь... И вот он, крест... пронзенные запястья... Невинная, спасающая кровь...   Не нарушая плана и веленья, Отверженный народа своего, Просил Отца небесного в моленье За падших, распинающих Его.   ...И до сих пор слова Его витают Над грешными и в наши дни: «Прости им, Отче: «Падшие не знают В сей миг, что делают они».   Я. Бузинный