Молитва узника

Чуть брезжит утро и заря ступает важно,
Прохладой с моря веет утренний поток;
Проходит ночь и соловей поет протяжно,
Ликуя первым, что испил лучей глоток.
За ним шумят ветвистые дубравы,
Как стройный хор вещают величаво,
И изумрудною росой укрылася листва;
Вот птичий гомон, словно детвора
Меж веток с трепетом летает,
И самый крепкий сон растает
Под первым натиском утра! Идет поток неистощимой жизни!
Не встретив пред собой преград,
Вот город захватил, не ждя за то наград;
И белый мрамор колоннад
Слепит глаза уж детворе капризной.
Вокруг все полно до избытка жизнью
И каждый человек тому б казалось рад... Но вот лучи коснулись серых скал,
При общем торжестве стоящих так уныло,
От них, казалось, веяло могилой -
Тюремный дух средь этих скал витал.
И бились волны в камни вековые,
Темница возвышалась на скале,
И многих узников приняли волны те,
Когда, лишенных жизни их топили.
Молчание, казалось, вечно здесь жило,
Но все же голосом едва-едва заметным
Молился узник и казалось безответным
Моление его, иль тяжесть уз свело
Его с ума, но нет - вот но подъемлет руки
В хвале Творцу и голос боле тверд,
И спавший страж в испуге меч берёт,
Но, ухмыльнувшись, дремлет вновь то скуки,
А узник прославленья песнь поет. Ликует Кесария, светом облачившись!
Дворцов повсюду, храмов, колоннад,
В великолепии стоял холодный ряд,
Над зеленью природы возносившись.
Архитектура греческая стройна, как отряд,
И моря вод бескрайние просторы;
Галеры, лодки, горды паруса,
Пугливых чаек крик и шумных вод краса,-
Любого путника пленяет вольны взоры.
Здесь суетливый город шумно жил,
И жизнию бесстрастно побеждая,-
Красу земли камнями заграждая,
Для многих судеб он приютом был.
И Ирода дворец стоял столь величаво,
Что многих в трепет он вводил -
Приют царям земным то был, -
Наместник Рима - Фест там ныне правил
И Иудеей всей руководил. В дворце сегодня шумное собранье,
Всю знать к себе наместник пригласил,
И распалялся любопытства жаркий пыл
Одним лишь узником, что родины изгнанник.
За ним уж Фест послал своих людей,
Но прежде в залу, с пышностью великой,
Взошел Агриппа царь с сестрою Вереникой;
Рукоплесканий шум ниспал к ногам царей, -
Они известны были Иудее всей.
И узник в зал суда вошел смиренно,
Окруженный уж свитою иной:
Два римских воина вели перед собой
В оковах Павла, с ликом вдохновенным.
Со трона начал Фест, взмахнув рукой, -
Агриппа царь и все, кто ныне с нами,
Пред вами тот, о ком я говорил.
Ученьем новым иудеев он смутил,
Что - "смерть ему "- они пред мной кричали.
Но поискав нашел, что нет в нем ничего
Достойного такого наказанья,
И августовский суд уж ждет его признанья,
Но прежде выслушаем сами мы его.
Поскольку в деле сем нет верных показаний,
То ввел его я, царь Агриппа, пред тебя,
Для рассмотрения, ведь было б худо зря
На кесаревый суд послать без притязаний. -
И вот он к Павлу речи переводит, -
Позволено тебе ответить за себя.
Простерши руку он речет свои слова,
И полный зал ему вниманьем вторит, -
Агриппа царь! Почел счастливым я себя,
Что пред тобой имею право защищаться.
И иудеев обвинений мне ль бояться,
Да и обычьи их известны для тебя.
И, посему прошу, внемли великодушно, -
Согласно царь внимал и Павел продолжал, -
Всю жизнь от юных лет я провождал
Среди народа моего, и если это нужно,
То каждый Иудей б об этом вам сказал;
В ученьи фарисейском возрастал,
Отцов преданий строго я держался,
Был поощряем, в этом утверждался,
Но перед вами за надежду я предстал, -
Обетования надежду, данную нам Богом, -
Израилю, двенадцати колен отцам.
В служении усердном с ними сам
Хранил я верность пред моим народом.
Из мертвых воскресенье Бог нам завещал
И во Христе Он обещание исполнил;
Благою вестию сердца людей наполнил,
И возвещать об этом чуде посылал... Но я же был тогда в числе тех многих,
Кто весть не приняв, Божью церковь гнал;
Влачив за волосы в темницы заключал,
При убиеньи их давал на то свой голос.
К ним яростью чрезмерною дышал,
По Синагогам понуждал хулить Иисуса имя.
За тем же шел в Дамаск, вдруг, помню я как ныне,
Меня и шедших свет небесный осиял.
Все пали на земь, властно молвил голос, -
О Савл, Савл! Что же гонишь ты меня?
Трудно идти тебе против рожна, -
Казалось в трепете дрожал мой каждый волос.
О, кто Ты, Господи?- я в страхе вопрошал, -
Я Иисус Христос, которого ты гонишь,
Но ныне встань, мои слова исполнишь,
Я для того тебе явился и призвал.
И более сего тебе Себя открою ,
Взяв от народа моего к язычникам пошлю,
Им чрез уста твои спасенье отворю,
И милости Своей от них уже не скрою.
Глаза открыв их к свету обращу,
От власти сатаны им дам служенье Богу;
И со святыми жребий разделить уж могут,
И верою в меня грехи их многие прощу! -
Тому же царь я не противился виденью:
Сперва Дамаск услышал и потом Иерусалим,
Что примиренья с Богом путь один-
Чрез покаяние и старых дел забвенье.
В том слове как стоял, так ныне я стою,
И лишь за то меня схватили иудеи,
Что возвещал я всем Иисуса Назорея,
О воскресении Его и вам провозглашу!
Правитель встал, - Безумствуешь ты, Павел!
Излишняя ученость довела тебя! -
И Фест с надменною усмешкою направил
На Павла взгляд свой, полный торжества.
О, нет, достопочтенный Фест,- ответил Павел, -
Я не безумствую, лишь истины слова,
И смысла здравого полны мои уста,
И Иудейский царь об этом знает!
Лишь потому пред ним я смело говорю,
Отнюдь не верю, чтобы то было сокрыто, -
Скажи, пророкам веришь царь Агриппа? -
Ты веришь, знаю, но ответ твой все же жду.
Агриппа - Павлу, - Ты меня не убеждаешь,
Христианин, увы, не выйдет из меня! -
Но Павел отвечал, - Молил за то я Бога,
Чтоб, кроме этих уз, здесь были все как я!
Со словом тем сидящие поднялись:
Правитель, царь и Вереника, их друзья,
Отшедши меж собой совет ведя
И размышленьями уста их наполнялись; -
В нем явно нет вины, - взаимно соглашались, -
Достойной уз иль смерти, но коль он
Суда искал, на суд его пошлем -
В Италию, на кесаря поруки! И вот уж стражею ведом, апостол тихо удалялся,
А где-то шторм на море приближался,
И мрачных, грозных туч теснилась череда,
В пунцовый небосвод оделась Кесария вся!
И резкие ветров порывы крики заглушали
Рабов и воинов, застигнутых врасплох,
И горе рыбаку, коль оказался плох,
Его челнок, в пучине волнами метаем! Слышны раскаты грома, молнии сверкают,
И волны с диким воем бьются о скалу,
Грозясь смести с земли темницу ту,
Где Павел был надежно охраняем.
Дрожа от холода и тьмой ночной стесняем, -
Один лишь лепесток лампады робко млел,
Но Павел, трепетно молясь, смотрел
Куда-то вдаль небес, ко Господу взывая -
Нет не себе получше участи желая,
Тем, кто благою вестью тронут был,
Кому в скорбях он проповедь дарил, -
Об их спасении он Бога умоляет! Так слава благовестия Христа
Рекой живою землю наполняла,
Лилась в сердца, погибших оживляла,
И с Библией нам в дар принесена!